Пока все идет нормально, по команде Энди мы начинаем движение вперед. Мы все невероятно сосредоточенны, наши движения слаженны, словно мы готовились к олимпийским играм по синхронному захвату здания. Двигаемся на полусогнутых, гуськом, буквально дышим друг другу в спину. Я пытаюсь еще пригибать голову вниз, чтобы яркая шевелюра не отсвечивала на сером фоне, что довольно непросто с моим ростом. Ноги ноют от напряжения, все же жизнь в городе делает меня слабее, как бы мне не хотелось в этом признаваться. В Дикой местности я делал вещи и даже ра замечал этого,здесь же они заставляют меня попотеть и мне это совершенно не нравится. В последнее время слишком расслабился, практически перестал тренироваться. Мне захотелось праздника, просто иметь возможность лежать рядом с любимой в теплой постели и никуда не вставать по утрам, особенно на пробежку под неприятным мелким дождем. Вот она моя расплата, теперь я тяжело дышу и мне требуется несколько секунд, чтобы перевести дыхание.
С этим надо заканчивать, я не могу больше позволить себе расслабляться. Иначе мои мышцы превратятся с макароны, а пробежать я смогу от силы двести метров. Больше нельзя забывать кто я такой и почему живу в Портленде. Но это все потом, сейчас нужно вытащить из плена наших ребят.
Когда моя спина готова взорваться от напряжения, командир наконец-то дает знак и мы все встаем в полный рост и твердой походкой, словно прогуливаемся, устремляемся к зданию. Наши лица напряжены, руки сжимают оружие, к тому же мы мокрые от дождя. Мои пальцы сжимают твердую и холодную рукоятку пистолета, я не слишком жалую огнестрельное оружие, оно создает слишком много шума, но сейчас не приходиться выбирать. Чтобы драться помощью ножа нужно подпустить противника на расстояние вытянутой руки, сейчас я не могу этого позволить, поэтому придется стрелять, если того потребует случай.
Как мы и рассчитывали охранники стояли и мирно переговаривались, они заметили нас слишком поздно. Я перевернул пистолет и с противным чмокающим звуком ударил одного из охранников рукояткой в висок, глаза его затуманились, голова повисла и совсем еще молодой парнишка осел в моих руках. Я на секунду задержал взгляд на юном лице и аккуратно опустил охранника на пол. На войне нет места состраданию, стоит мне замешкаться и этот самый мальчишка выстрелит в упор. Для него я враг. А он для меня всего лишь препятствие. Но как бы там ни было, я всегда стараюсь обойтись без убийств, если это возможно. Возможно, мои соратники косо смотрят на меня, но мне плевать. Эти охранники всего лишь жертвы системы, не будь я тем кем я есть, вполне мог бы стать одним из них и убежденно считать, что сопротивление – преступники до мозга костей.
Мы идем дальше, в коридорах пусто, словно само небо благоволит нам. Я в такие штуки обычно не верю, но сейчас вполне могу начать. Уж слишком просто все проходит. Наши парни легко убирают охранников у камеры, всего каких-то пять минут и наши люди с нами, избитые, но в целом невредимые. Сейчас у нас нет времени устроить им осмотр, поэтому мы определяем повреждения на глаз, все на ногах и только опираются на нас. Мы устремляемся в обратный путь, я чувствую, что сердце мое гулко стучит о ребра, в груди неприятное предчувствие.
Мы минуем два пролета лестницы и не придумываем ничего умнее, чем выйти тем же путем, что и зашли. Но стоит нам подойти к дверям, как около здания, визжа шинами, затормозила машина, из которой высыпали регуляторы с дубинками и пистолетами наперевес.
-Кажется дело дрянь, кэп.