Амелия Лайтвуд - супруга. 38 лет [104 года]. Истинный оборотень, омега в Северной стае.
Даниэль Лайтвуд - сын, 28 лет [63 года]. Истинный оборотень, дельта в Северной стае.
Кассандра Лайтвуд - дочь, 24 года [58 лет]. Истинный оборотень, гамма в Северной стае.

I said, darling, I'm a free child.
My mama raised me in the wild.
My brother, he lies to me,
I know 'bout everything
It's modern slavery.
♫ xov - wild
Мысли. Чувства. Эмоции накалены до предела. Ее бросает в дрожь. Кассандра ловит на себе пристальный взгляд альфы, смело встречая его натиск, буквально кожей ощущая, как за ней внимательно, с любопытством наблюдают все присутствующие члены стаи. Они ждут развития происходящего, как зрители - хорошего спектакля. Она не отворачивается, не отвлекаясь ни на секунду, не разрывая зрительного контакта, словно ласка, придушившая свою жертву, вонзившая зубы в пульсирующую жизнью глотку и медленно вкушающая сладкое чувство удачной охоты. Ноздри нервно вздымаются, втягивая лесные ароматы, на молекулярном уровне сплетенные с резким запахом волчьей крови. Он режет чувствительный нос, пробивается в мозг, оседает в легких, заставляя девушку инстинктивно желать взвыть от тоски по собратьям и боли, причиненной неизвестными нападавшими каждому волку Северной стаи. Она уже знает, уже видит, что в схватке пострадал не только ее брат, но все женское естество сейчас настроено лишь на Даниэля, не смея расточаться на пустые переживания из-за того, что ей уже точно не изменить. Она еще вернется к этому. Ощутит всю горечь утраты, как и положено преданному члену стаи, но только не сейчас, не тогда, когда ей и без того слишком больно. Когда все закончится, она позволит себе сопереживать, когда брат будет дома, она сможет в полной мере предаться печали.
Девушка чуть прикрывает глаза, с отчаянным рвением продолжая сжимать в ладонях куртку вожака, будто бы она является нитью, за которую можно зацепиться, нитью, что выведет ее к старшему Лайтвуду и позволит рухнуть в его объятия, бить брата кулаками в грудь, реветь от испытанного ужаса в голос, но и смеяться, да так, чтобы облегчение, скрытое в этом смехе, было слышно всей округе. Она скажет ему, что ненавидит, что он полнейший идиот, но в глазах будут читаться совсем иные эмоции. А он, в свою очередь, обнимет ее, прижмет к груди, и хрипло усмехнется, признавшись, что тоже любит. Кассандру нервно трясет, не то от холода, не то от страха не испытать этих эмоций, и она тянет на себя Джордана, требуя ответа, ведь ей кажется, что секунды ожидания растягиваются в часы. Часы, что могут стоить ее брату жизни.
Откуда-то из-за спины выплывает силуэт Генри. Мужчина приближается, делая попытку потянуться к волчице и оторвать ее от Харта, но голос вожака вынуждает его остановиться за мгновение до принятия окончательного решения и невольно отступить, присоединяясь к Стивену и остальным. Судя по взгляду Стива, обращенному на Генри, он уже прекрасно понял, кому именно пришла в голову идея поставить блондинку в известность о происходящем, а потому оборотень получит хорошую взбучку еще до того, как эта информация дойдет до Джордана. Лайтвуд позволяет себе чуть расслабиться, видя, что ей никто не помешает получить ответы на мучительные вопросы.
Поляна медленно пустеет. Кассандра оглядывается по сторонам, провожая тоскливым взглядом волков и нервно покусывая нижнюю губу. Ее выдержка постепенно подходит к концу, а ждать ответа от Харта становится невыносимо трудно. Она едва сдерживает себя, чтобы не наброситься на него с новой дозой ядовитых вопросов, но к счастью, он подает голос раньше, вновь завладевая ее вниманием.
В его голосе чувствуется тревога и даже проскальзывают нотки непривычной заботы, чему она непременно уделила бы особенное внимание, отпустив парочку едких комментариев в любой другой день, но сейчас ее мало волновал тон, ее интересовало лишь содержание сказанных им слов, каждое из которых сейчас било ее больнее другого. Я не могу ответить на твой вопрос... Мир отчего-то заплясал вокруг девушки цветными кругами. Перед глазами замельтешили черные мошки и она выпустила путеводную нить из цепких пальцев, все еще до боли сжатых в смертельной силы хватке. И даже жив ли он... Она морщится, делая шаг назад, разрывая чересчур близкий контакт с человеком, на которого она надеялась, который просто обязан был быть ее спасением, а не убийцей. Внутри все обрывается и с глухим грохотом падает вниз, разбиваясь на острые осколки. Страх завладевает телом, а на глазах выступают первые слезы. Такой беспомощной, как в эти несколько секунд, пока Джордан пытался донести до нее суть вещей, Кассандра еще не ощущала себя никогда. Слабая, беззащитная и абсолютно бесполезная. Неизвестность пугала и тяготила, чудовищным грузом повисая на шее, мешая вздохнуть.
Вздогнув от неожиданности, когда Харт притягивает ее к себе, будто желая успокоить, какое-то время Лайтвуд просто стоит, тупо уставившись в одну точку в лесу, куда-то между деревьев в направлении только что скрывшихся в чаще оборотней. Она не чувствует ни тепла его тела ни благодарности за участие и тем более заботу, потому что в ее понимании он сделал слишком мало, чтобы заслужить ее доверие, о котором сейчас просит. Его слова, минуту назад заставившие кровь прилить к вискам и бешено пульсировать, вгоняя волчицу в чувство апатии, резко вырывают ее обратно в реальный мир, заставляя дрожать от ярости. Резким толчком в грудь девушка отстраняет от себя оборотня, пыхтя от злости и жестко смотря на него, как на полнейшего незнакомца.
- О каком гребаном доверии ты сейчас говоришь мне, Джордан?! - сверкая глазами и взмахнув сжатыми в кулаки пальцами, рычит девушка, начиная нервно расхаживать перед ним вперед-назад, не веря своим ушам, - ты ничерта не знаешь о том, что случилось!
Что бы он ни сказал и чего бы ни хотел добиться, но Харт выбрал неверную стратегию в общении с блондинкой. Возможно, кому-то бы показалось, что у него был шанс на мирный диалог, но это не будет правдой, ведь в эту секунду вожак, кем бы он ни был, являлся для девушки главным виновником произошедшего и ответственным лицом, козлом отпущения, на которого можно было вылить всю свою ненависть, злобу и накопившиеся обиды. Благо, и повод имелся, а потому она не ощущала сожаления, открыто заявляя ему столь жесткие вещи.
- Не знаешь ни где мой брат, ни что с ним! - продолжала кричать Лайтвуд, - и я должна просто доверить тебе его жизнь?!
Больше всего на свете Кассандра ненавидела, когда кто-то считал ее неспособной на что-то и не воспринимал всерьез. Джордан сейчас буквально в лицо сказал ей, что "в лесу маленьким девочкам делать нечего, это работа для взрослых мужчин", и пусть даже, он не имел в виду конкретно этого, Лайтвуд быстро додумала все сама, отчего ее отношение к ситуации лишь достигло опасного апогея.
- Что значит ВЫ будете прочесывать лес?! С чего ты вообще взял, что я позволю тебе после этого отослать меня домой?! Может быть ты и вожак для них, Харт, но речь сейчас идет о МОЕМ брате! И мне плевать на твои приказы!
Чуть ли не взрывая носками кроссовок почву, Лайтвуд крепко сжимает зубы, удерживая смачные ругательства при себе. Она никогда не думала, что кто-то может вызывать в ней столь сильные чувства и эмоции, пусть даже и негативные, а Харту, по сути, и делать фактически ничего не нужно было, чтобы этого добиться. Само осознание того, что Кассандра - его гамма, бившееся в голове каждую секунду, когда она находилась вблизи от волка, запускало необратимый процесс цепной реакции. Нужно было лишь кинуть спичку или позволить промелькнуть крошечной искре, как девушке сносило голову.
- Делай, что хочешь, а я должна найти Даниэля, - рыкнула волчица, минуя оборотня и скользя по его лицу мрачным взглядом, - чтобы помешать мне, тебе придется меня убить.
Не оборачиваясь, блондинка быстрым шагом двинулась вглубь леса, ориентируясь на стоящий в носу запах крови и собственное чутье. Кассандра понятия не имела откуда начинать поиски, но для нее сейчас было важно хотя бы просто не сидеть на месте, а делать что-то, иначе отчаяние и чувство вины целиком и полностью завладеют ее разумом, сожрав с потрохами любые попытки к оправданию своей немощности. По крайней мере одно она знала точно: сидеть взаперти и бездействовать, когда родному для нее человеку нужна помощь, девушка бы не смогла и не сможет, а потому и выбора особенного перед ней и не стояло. Разумеется, Джордан вправе попробовать ей помешать, но Кассандра находилась сейчас в том состоянии, когда была готова отстаивать свои убеждения даже в схватке. Стоит ли игра свеч?

Амелия Лайтвуд - мать, 38 лет [104 года]. Истинный оборотень, омега в Северной стае.
Джонатан Лайтвуд - отец, 42 года [127 лет]. Истинный оборотень, дельта / без пяти минут бета в Северной стае.
Кассандра Лайтвуд - сестра, 24 года [58 лет]. Истинный оборотень, гамма Джордана Харта в Северной стае.

I said, darling, I'm a free child.
My mama raised me in the wild.
My brother, he lies to me,
I know 'bout everything
It's modern slavery.
♫ xov - wild
Мысли. Чувства. Эмоции накалены до предела. Ее бросает в дрожь. Кассандра ловит на себе пристальный взгляд альфы, смело встречая его натиск, буквально кожей ощущая, как за ней внимательно, с любопытством наблюдают все присутствующие члены стаи. Они ждут развития происходящего, как зрители - хорошего спектакля. Она не отворачивается, не отвлекаясь ни на секунду, не разрывая зрительного контакта, словно ласка, придушившая свою жертву, вонзившая зубы в пульсирующую жизнью глотку и медленно вкушающая сладкое чувство удачной охоты. Ноздри нервно вздымаются, втягивая лесные ароматы, на молекулярном уровне сплетенные с резким запахом волчьей крови. Он режет чувствительный нос, пробивается в мозг, оседает в легких, заставляя девушку инстинктивно желать взвыть от тоски по собратьям и боли, причиненной неизвестными нападавшими каждому волку Северной стаи. Она уже знает, уже видит, что в схватке пострадал не только ее брат, но все женское естество сейчас настроено лишь на Даниэля, не смея расточаться на пустые переживания из-за того, что ей уже точно не изменить. Она еще вернется к этому. Ощутит всю горечь утраты, как и положено преданному члену стаи, но только не сейчас, не тогда, когда ей и без того слишком больно. Когда все закончится, она позволит себе сопереживать, когда брат будет дома, она сможет в полной мере предаться печали.
Девушка чуть прикрывает глаза, с отчаянным рвением продолжая сжимать в ладонях куртку вожака, будто бы она является нитью, за которую можно зацепиться, нитью, что выведет ее к старшему Лайтвуду и позволит рухнуть в его объятия, бить брата кулаками в грудь, реветь от испытанного ужаса в голос, но и смеяться, да так, чтобы облегчение, скрытое в этом смехе, было слышно всей округе. Она скажет ему, что ненавидит, что он полнейший идиот, но в глазах будут читаться совсем иные эмоции. А он, в свою очередь, обнимет ее, прижмет к груди, и хрипло усмехнется, признавшись, что тоже любит. Кассандру нервно трясет, не то от холода, не то от страха не испытать этих эмоций, и она тянет на себя Джордана, требуя ответа, ведь ей кажется, что секунды ожидания растягиваются в часы. Часы, что могут стоить ее брату жизни.
Откуда-то из-за спины выплывает силуэт Генри. Мужчина приближается, делая попытку потянуться к волчице и оторвать ее от Харта, но голос вожака вынуждает его остановиться за мгновение до принятия окончательного решения и невольно отступить, присоединяясь к Стивену и остальным. Судя по взгляду Стива, обращенному на Генри, он уже прекрасно понял, кому именно пришла в голову идея поставить блондинку в известность о происходящем, а потому оборотень получит хорошую взбучку еще до того, как эта информация дойдет до Джордана. Лайтвуд позволяет себе чуть расслабиться, видя, что ей никто не помешает получить ответы на мучительные вопросы.
Поляна медленно пустеет. Кассандра оглядывается по сторонам, провожая тоскливым взглядом волков и нервно покусывая нижнюю губу. Ее выдержка постепенно подходит к концу, а ждать ответа от Харта становится невыносимо трудно. Она едва сдерживает себя, чтобы не наброситься на него с новой дозой ядовитых вопросов, но к счастью, он подает голос раньше, вновь завладевая ее вниманием.
В его голосе чувствуется тревога и даже проскальзывают нотки непривычной заботы, чему она непременно уделила бы особенное внимание, отпустив парочку едких комментариев в любой другой день, но сейчас ее мало волновал тон, ее интересовало лишь содержание сказанных им слов, каждое из которых сейчас било ее больнее другого. Я не могу ответить на твой вопрос... Мир отчего-то заплясал вокруг девушки цветными кругами. Перед глазами замельтешили черные мошки и она выпустила путеводную нить из цепких пальцев, все еще до боли сжатых в смертельной силы хватке. И даже жив ли он... Она морщится, делая шаг назад, разрывая чересчур близкий контакт с человеком, на которого она надеялась, который просто обязан был быть ее спасением, а не убийцей. Внутри все обрывается и с глухим грохотом падает вниз, разбиваясь на острые осколки. Страх завладевает телом, а на глазах выступают первые слезы. Такой беспомощной, как в эти несколько секунд, пока Джордан пытался донести до нее суть вещей, Кассандра еще не ощущала себя никогда. Слабая, беззащитная и абсолютно бесполезная. Неизвестность пугала и тяготила, чудовищным грузом повисая на шее, мешая вздохнуть.
Вздогнув от неожиданности, когда Харт притягивает ее к себе, будто желая успокоить, какое-то время Лайтвуд просто стоит, тупо уставившись в одну точку в лесу, куда-то между деревьев в направлении только что скрывшихся в чаще оборотней. Она не чувствует ни тепла его тела ни благодарности за участие и тем более заботу, потому что в ее понимании он сделал слишком мало, чтобы заслужить ее доверие, о котором сейчас просит. Его слова, минуту назад заставившие кровь прилить к вискам и бешено пульсировать, вгоняя волчицу в чувство апатии, резко вырывают ее обратно в реальный мир, заставляя дрожать от ярости. Резким толчком в грудь девушка отстраняет от себя оборотня, пыхтя от злости и жестко смотря на него, как на полнейшего незнакомца.
- О каком гребаном доверии ты сейчас говоришь мне, Джордан?! - сверкая глазами и взмахнув сжатыми в кулаки пальцами, рычит девушка, начиная нервно расхаживать перед ним вперед-назад, не веря своим ушам, - ты ничерта не знаешь о том, что случилось!
Что бы он ни сказал и чего бы ни хотел добиться, но Харт выбрал неверную стратегию в общении с блондинкой. Возможно, кому-то бы показалось, что у него был шанс на мирный диалог, но это не будет правдой, ведь в эту секунду вожак, кем бы он ни был, являлся для девушки главным виновником произошедшего и ответственным лицом, козлом отпущения, на которого можно было вылить всю свою ненависть, злобу и накопившиеся обиды. Благо, и повод имелся, а потому она не ощущала сожаления, открыто заявляя ему столь жесткие вещи.
- Не знаешь ни где мой брат, ни что с ним! - продолжала кричать Лайтвуд, - и я должна просто доверить тебе его жизнь?!
Больше всего на свете Кассандра ненавидела, когда кто-то считал ее неспособной на что-то и не воспринимал всерьез. Джордан сейчас буквально в лицо сказал ей, что "в лесу маленьким девочкам делать нечего, это работа для взрослых мужчин", и пусть даже, он не имел в виду конкретно этого, Лайтвуд быстро додумала все сама, отчего ее отношение к ситуации лишь достигло опасного апогея.
- Что значит ВЫ будете прочесывать лес?! С чего ты вообще взял, что я позволю тебе после этого отослать меня домой?! Может быть ты и вожак для них, Харт, но речь сейчас идет о МОЕМ брате! И мне плевать на твои приказы!
Чуть ли не взрывая носками кроссовок почву, Лайтвуд крепко сжимает зубы, удерживая смачные ругательства при себе. Она никогда не думала, что кто-то может вызывать в ней столь сильные чувства и эмоции, пусть даже и негативные, а Харту, по сути, и делать фактически ничего не нужно было, чтобы этого добиться. Само осознание того, что Кассандра - его гамма, бившееся в голове каждую секунду, когда она находилась вблизи от волка, запускало необратимый процесс цепной реакции. Нужно было лишь кинуть спичку или позволить промелькнуть крошечной искре, как девушке сносило голову.
- Делай, что хочешь, а я должна найти Даниэля, - рыкнула волчица, минуя оборотня и скользя по его лицу мрачным взглядом, - чтобы помешать мне, тебе придется меня убить.
Не оборачиваясь, блондинка быстрым шагом двинулась вглубь леса, ориентируясь на стоящий в носу запах крови и собственное чутье. Кассандра понятия не имела откуда начинать поиски, но для нее сейчас было важно хотя бы просто не сидеть на месте, а делать что-то, иначе отчаяние и чувство вины целиком и полностью завладеют ее разумом, сожрав с потрохами любые попытки к оправданию своей немощности. По крайней мере одно она знала точно: сидеть взаперти и бездействовать, когда родному для нее человеку нужна помощь, девушка бы не смогла и не сможет, а потому и выбора особенного перед ней и не стояло. Разумеется, Джордан вправе попробовать ей помешать, но Кассандра находилась сейчас в том состоянии, когда была готова отстаивать свои убеждения даже в схватке. Стоит ли игра свеч?

Довольно сложно пытаться вдвоем удержать в поле зрения такое большое помещение, как просматривающийся от бара танцевальный зал и террасу, но они с Мери-Бэт все-таки должны были это сделать. Должны были сделать это, не привлекая к себе лишнего внимания, не вызывая подозрений: среди вампиров и магов это довольно трудная задача, однако в себе Ральф не сомневался. Что касается Мери-Бэт – она была красивой женщиной, поэтому многое могла себе позволить. Еще она была умной, иначе среди охотников ей было попросту нечего делать, поэтому в данном случае Ральф мог на нее положиться. Мог, но все-таки отправил ее в зал через минут пять после броска дайса: чтобы поискала там кого-нибудь, кто заинтересует ее и ее обостренные чувства, ну и чтобы здесь Ральфу не мешала.
Все-таки они ждали в гости женщину, и намного выгоднее было казаться потенциальным «тем самым» одиноким мужчиной, чем мужчиной со спутницей.
Здесь, в зале и у бара, было очень много женщин, но большую их часть Ральф уже успел рассмотреть и запомнить, и поэтому на восемьдесят процентов был уверен, что они ему не нужны. Из тех, чьи лица он видел впервые, добрая половина были ведьмами – определить это можно было в основном по тому, что было на них надето. Другая половина требовала пристального к себе внимания, и у Вагнера руки чесались вновь использовать дайс, но теперь уже было нельзя – слишком опасно. Одно неверное движение, одно подозрение в его сторону, и на выход прорываться придется сбоем, а уж о том, чтобы найти ту самую вампиршу, можно будет вовсе забыть. Ральф слишком хорошо знал, когда следует рисковать, а когда лучше просто подождать и дать событиям идти своим чередом. Вечер впереди обещал быть длинным.
Мери-Бэт мелькнула на другом конце зала в обществе какого-то мужчины и с новым бокалом шампанского. Она точно не могла опьянеть, разве что влила бы в себя несколько литров рома, но Ральф все же немного беспокоился, оставляя ее одну. Это за себя он мог отвечать головой, а за другого человека – не вполне, и Мери-Бэт могла случайно чем-то себя выдать, а после не суметь сгладить подозрение. В этом был главный минус всей системы, построенной Вагнером внутри клана: он не мог держать под контролем абсолютно всё, а доверять другим людям практически не умел.
Из этих мыслей его выдернула подошедшая к бару девушка. Красивая, как и все здесь, с неестественно ровной осанкой и таким поворотом головы, что опытному взгляду сразу становилось ясно – ей не меньше пятидесяти. Выглядела она, конечно, значительно моложе, как и все вампиры, поэтому угадать возраст в точности было невозможно. Она, кем бы ни была, остановилась у бара, потом села и сделала заказ; Ральф находился на другом конце стойки, но из-за того, что стены музыка тут звучала не так громко, все равно мог слышать ее голос. В первый момент он решил, что это – не та, что им нужна. Ведь было бы слишком легко, если бы она сразу пошла к нему в руки, а по теории вероятности шансы на это очень невелики. Однако почти сразу Ральф засунул теорию вероятности в задницу, ведь в сверхъестественном мире она мало что решала, куда больше власти здесь было у случайностей и совпадений, каждое из которых, особенно в таком важном деле, следовало проверять.
«Хорошо, только не спугни ее», - фраза прозвучала в голове голосом Мери-Бэт. Конечно, она не умела общаться телепатически, но именно так сказала бы, имей такую возможность, а женщину эту Ральф знал слишком хорошо. И да, он постарается никого не спугнуть – вампиры вообще не из пугливых.
- Обнови, Рикки, - он приблизился и выбрал себе место примерно в метре от девушки, и толкнул пустой стакан к бармену. Потом повернул голову, рассматривая ее уже вблизи, но не выделяя пока никаких новых деталей. Взгляд вообще штука странная – может принимать даже те выражения, на которые ты не рассчитываешь, и теперь Ральф пытался смотреть заинтересованно, но не слишком пристально. Как мужчина смотрит на симпатичную ему девушку – по крайней мере, самому Ральфу так казалось.
- Добрый вечер, леди, - ему не слишком понравилось, что она начала разговор первой, но с объективной точки зрения это было хорошим знаком. Тут бы повести легкую беседу ни о чем, вроде «какая приятная музыка» или «какая интересная компания», но был у Ральфа один весомый минус – он не умел поддерживать легких разговоров. Он либо говорил в лоб, либо молчал до того момента, как в лоб не скажут уже ему. Тонкости флирта мало были ему знакомы, об этом он имел только общее понятие, почти не подтвержденное личной практикой, потому что флиртовать обычно ему было без надобности. Да и не в его уже возрасте таким заниматься: женщины, которые обычно его привлекали, сами знали, чего хотят, и поэтому подводить их к решениям, используя какие бы то ни было тактики, не приходилось. – Это не вас я видел лет восемь назад в Элкхарте? Тогда там собралась приличная компания, может даже побольше этой, а ваше лицо кажется мне знакомым.
Ральф не впервые играл роль мага, и на этот случай у него, как и у всех остальных, находящихся тут охотников, готова была прочная и достоверная легенда, в которую входил и большой прием в Элкхарте восемь с половиной лет назад. На самом деле там не был ни Ральф, ни кто-то из других его соклановцев, но были другие охотники, потому на факты можно было со всей уверенностью опираться.
- Вы заговорили со мной, потому что тоже узнали? Значит, это все-таки Элкхарт?
Где-то посреди танцевального зала в сторону бара посмотрела Мери-Бэт. Увидев, что Ральф больше не сидит один, она на несколько секунд замерла, а потом извинилась перед своим собеседником и, пользуясь каким-то из веера благовидных предлогов, двинулась в эту сторону. По договоренности она должна была занять место по другую сторону новой знакомой Ральфа, и быть рядом просто на всякий случай.

У вампиров обострённые чувства и дело касается не только душевного набора, но ещё, как бы бонусом, физические. В обычном ритме своей долгой жизни, в качестве вампира, Шейн мало прислушивался к своим чувствам. Рефлексы хищника работали двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, а на остальное ему было просто наплевать. Но, после тяжёлого разговора с Нарциссой, Шейн никак не мог отделаться от горького послевкусия, словно его только что подставили, а он, не долго думая, проглотил наживку. В любом случае, эта сделка приближала его к заветной цели и это главный ориентир на сегодняшний день. Естественно, найти нужных людей, без чьей- либо помощи, не так-то просто и новый союзник Боумэна, любезно слил пару громил, которые служили Блэку, что называется, верой и правдой. Найти ребят, заведомо зная заведения, куда они ходят наиболее часто, не составило особого труда. Войдя в один из дешёвых баров, Шейн заметил парочку, сидевшую возле барной стойки. Парни выглядели расслабленно и приглушённо говорили о чем-то, попивая... Кажется виски? О да, дешёвые, как и обстановка вокруг, виски. Эти ребята не примут ласковое предложение о взаимопомощи- помоги своему собрату встретиться с Блэком и он отплатит тебе...
Выругавшись себе под нос, Шейн направился к парням и подойдя, практически в плотную, водрузил свои руки им на плечи:
  - Привет, девчонки! Обсуждаете мальчиков?...
На лице Шейна играла нахальная улыбка, парни переглянулись:
  - Тебе что, жить надоело? Ищешь неприятностей, придурок?
О да! Шейн как раз искал неприятностей, ведь таким образом он заработает входной билет в Дом Дамиана:
  - Ой, да бросьте!, в наше время геев никто не осуждает...
Это была последняя капля в чаше терпения парней. Точной двоечкой, один из амбалов, отбросил Шейна назад ко входу. Парень встал, поправив челюсть и устремился в атаку. Глупо бросаться на шкаф, когда ты всего лишь табуретка? Но разве не приходиться жертвовать чем-то ради достижения цели.
Вампиры Блэка были умелыми бойцами и знали своё дело, это доказывают рассеченная бровь, разбитая в кровь губа, отбитые рёбра Шейна. Наконец, наигравшись с импровизированной боксёрской грушей, парни стянули руки выскочки пластиковым жгутом и вывели Проклятого наружу. Прохладный воздух ночи немного освежил мозг и Шейн почувствовал, как началась регенерация. Вампиры чувствительны ко всему, так что боль- тоже настоящая и не важно бьют тебя, или ты исцеляешься. Шейн еле волочил ноги, если бы на его месте был обычный парень, он бы не встал после первого удара, но мать природа одарила таких как он выносливостью- за что ей огромное спасибо.
  Следующие пятнадцать минут Шейн провёл в багажнике авто, затем оказался в подвале. Должно быть он в доме у Блэка. Парни "заботливо" поместили чужака в одну из камер, отдав ему ещё пару "наставлений" о правилах поведения в общественных местах, и покинули коридор, смеясь и шутя. Лёжа на полу, со связанными за спиной руками, Шейн пытался оценить масштаб своих повреждений, с огромным усилием ему удалось сесть- хороший признак. Тишина давила на слух, оглядевшись парень встал и подошёл к решётке. На против него располагалась аналогичная "палата", за ней еще одна, потом ещё:
  - Здесь есть кто-нибудь?
Ответа не последовало:
  - Очевидно нет...
Ответил тишине Шейн. Меряя шагами свою камеру, он гадал, что его ждёт впереди. Дадут ли ему возможность увидеться с Блэком? Есть ли у него шанс, убедить Дамиана в своих "чистых" намерениях? До сих пор ли с ним Вивьен?... Звук цокающих каблуков заполнил пространство коридора:
  - Помяни чёрта... - Упрекнул сам себя Шейн. Затвор на двери щёлкнул и в камеру вошла Вивьен:
  - Привет, родная! Ты не представляешь, сколько всего произошло, за последние сто двадцать лет!
Состряпав довольное, удивлённое лицо, вскрикнул Шейн, но последние слова, произнёс сквозь зубы. Разум окутала ярость, отравляя сердце и душу горечью предательства. Она заплатит за это, заплатит за всё, что сделала с ним.